Механик и все-все-все - Страница 116

116

Я запоздало вспомнила, что там у меня должен быть глубокий порез.

Алдар поднял мою ладонь и нежно провел большим пальцем по зарубцевавшемуся порезу. Притом порез выглядел так, будто его нанесли не несколько часов назад, а, по меньшей мере, прошло месяца три.

— Прости, мне пришлось причинить тебе боль, — и он легко, словно касание крыльев бабочки, поцеловал шрам.

Это была опасная ласка. Захотелось отвести руку, но Алдар не позволил, крепче сжав ее.

— Прошу, моя госпожа, ваше желание исполнено, — он отпустил меня и отвесив шутовской поклон, исчез.

Только что был рядом и вот его нет. Растаял словно туман. А я, растерянно хлопая глазами дура-дурой, стояла в коридоре второго этажа, только в его противоположном крыле.

Значит, Хозяин может не только проникать сквозь стены, но и оказываться в любом уголке дома. Колоссальная власть. Он все знает и от него невозможно нигде скрыться. Страшно. Вот это действительно страшно. И это его странное отношение ко мне. Не нравится мне это все, ой не нравится. Нужно избегать Элиша и по возможности свести до минимума наши встречи.

Шум из соседней приоткрытой двери отвлек меня от мрачных мыслей.

— Остановись, сестра! Что ты делаешь? Ты же нарушаешь законы клана! — громко кричал молодой парень.

— Я делаю все, что в моих силах! — Вторил ему нервный и заплаканный женских голос. — У меня нет другого выбора. Это последняя надежда!

Послышался шум борьбы. Об дверь что-то гулко стукнулось, и к моим ногам выкатилась средних размеров хрустальная чаша в серебряной с каменьями оправе. За дверью испуганно притихли, а на шум из комнаты с лестницы поднялся слуга.

Я задвинула чашу ногой и схватила с декоративной подставки расписную вазу. Они как раз были расставлены по всему коридору.

— Извините, это я так шумела, — извиняющимся тоном обратилась я первая к слуге — серьезному мужчине средних лет. — Чуть вазу не уронила, — и виновато улыбнувшись, поставила ее обратно.

Он пустым взглядом скользнул по мне, учтиво поклонился и ушел по своим делам в другое крыло. Я облегченно перевела дух. Не хочется вспоминать участь одной любопытной особы из народной присказки, но все-таки любопытство сильнее страха потерять нос.

Я подняла чашу — искусная тонкая работа талантливого мастера и затем деликатно постучала в дверь.

Зал, больше напоминал личную библиотеку. Высокие шкафы из красного дерева у каждой стены, широкий камин, выложенный малахитом, в центре журнальный столик, окруженный несколькими диванами и двумя креслами. Через высокое арочное окно струился солнечный свет, ярко озаряя комнату.

Именно возле окна на корточках сидела молодая заплаканная женщина. Вампирша. Ее успокаивал, как я правильно поняла, брат — молодой паренек, на вид лет восемнадцати. Хотя насколько внешность соответствовала действительному возрасту вампиров трудно угадать.

А хорошо они чашу отбросили. Через всю комнату пролетела.

Я, молча, поставила ювелирное изделие на стол и развернулась уходить.

— Почему вы не выдали нас? — остановил меня заданный в спину резкий вопрос. Говорил парень.

— Сама не знаю, — я растерянно пожала плечами. — Так получилось.

И тут мой взгляд упал на пол рядом с притихшей вампиршей. Возле ее ног была разлита вода. По-видимому, они разлили то, что находилось в чаше, пока боролись. Все бы ничего и я не придала бы этому особого значения, если бы не вездесущее «но!». Ядовито-зеленый цвет жидкости и черные всполохи ясно свидетельствовали, что это отрава. Притом магическая и которую я могу видеть!

— Что было в чаше? — мрачно спросила я.

— Вода, — насторожившись, ответил парень.

— Ее кто-то успел выпить?

— А тебе какое дело? Тебя, человек, это не касается! — зло бросил он.

— Ее успели выпить? — терпеливо повторила я.

— Да как ты смеешь? — разъярено зашипела вампирша, вставая с колен.

Даже заплаканное лицо не могло исказить ее красоту. Бархатная белая кожа, безупречные черты лица, ровные брови, темно-зеленые глаза, чувственные губы, длинные каштановые волосы, высокая стройная фигура. Прекрасна и… несчастна. Я вижу это в ее заплаканных глазах.

— Смею, — спокойно ответила я, кивая на разлитую на полу жидкость. — Это отрава. Поэтому спрашиваю еще раз — кто-то ее пил? — отчеканила я по слогам.

— Нет, не успели, — удивленно протянул парень. — Я выбил чашу у нее из рук.

— Что?! — завопила вампирша. — Вода в Аквирэ не может быть отравлена. Она священна и способна только исцелять!

Похоже, у нее была истерика.

— Сиена, замолчи! — гаркнул на нее брат, но девушку понесло.

— Вы! Вы, человеческие женщины плодитесь, как крысы. Вам, жалким ничтожествам дан такой дар! Так чем я хуже?! Почему, почему небеса так жестоко наказали меня?!

Она упала на колени и, закрыв лицо руками, зарыдала. Брат присел рядом с ней на колени и начал успокаивающе гладить ее по растрепавшимся спутавшимся волосам.

— Уходите, разве не видите, что вы наделали? — осуждающе сказал вампир, глядя на меня исподлобья.

— Если вы принимали эту воду, то вы не лечились, а травили свой организм. Хотите верьте, хотите нет. Мне врать незачем.

Я посмотрела на этих двоих и сердце болезненно сжалось. Передо мной были не всесильные, надменные, всемогущие вампиры, а две отчаявшиеся души. Не такие мы уж и разные.

Багирыч меня убьет…

— Вы можете вести машину? — спросила я у парня.

Для тех, кто не знает: усомниться в отсутствии у вампира машины — значит смертельно (для себя) его оскорбить.

116